«Финансовая реформа» 1404 года

: ее истоки и последствия
 
Инфляционная эмиссия бумажных денег в конце XIV – начале XV века привела к расстройству финансовой системы империи^[1], базировавшейся в тот период на одновременном использовании двух платежных средств: ассигнаций и металлической монеты ^[2]. Это обстоятельство предельно четко зафиксировано под днем гэн-инь 8-го месяца 2-го года правления под девизом Юн-лэ (25.IX.1404 г. по европейскому календарю) в летописи царствования третьего императора Минской династии Чжу Ди (2.V.1360–12.VIII.1424, на троне 17.VII.1402–12.VIII.1424).
 
В находящемся под указанной датой докладе на Высочайшее имя старшего главы (左都御史 цзоду юйши) Палаты всеобщего контроля (都察院 Ду ча юань)^[3] Чэнь Ина говорилось: «В последние годы ассигнации не обращаются из-за того, что двор выпускает их слишком много. Нет возможности изъять их из обращения (букв.: “собрать их”), в результате вещи подорожали, а ассигнации обесценились» [7, т. 10, гл. 33, с. 8а–8б].
 
Такая ситуация, естественно, имела крайне негативные последствия для торговли, ремесленного производства, казенных доходов и расходов. Поэтому Чэнь Ин как истинный «государственник» не ограничился констатацией существующего положения, а счел необходимым предложить возможный выход из сложившейся неблагоприятной обстановки: «“Ныне, – заявил он, – самое лучшее было бы временно ввести закон о потреблении соли населением (暫行人口食鹽之法 чжань син жэнькоу ши янь чжи фа). Полагаю, что в Поднебесной общее количество простолюдинов (人民 жэньминь) не менее 10 миллионов дворов (戶 ху), чиновников и солдат (官軍 гуань цзюнь) не менее двух миллионов семей (家 цзя). Если предположить, что взрослые (大口 дакоу) ежемесячно [будут] потреблять два цзиня (один цзинь = 596,8 г) соли, внося два гуаня (貫) ассигнаций, малолетние (小口 сяокоу)^[4] – один цзинь, внося один гуань, то считая, что в одном дворе пять человек, за квартал можно собрать более 50 000 дин (錠)^[5]. [Если] действовать так в течение нескольких месяцев, то ассигнации непременно подорожают“. Император приказал Ведомству финансов (戶部 ху бу) совместно с сановниками^[6] обсудить [это предложение]. Все [они] сочли его целесообразным, однако [считали, что] его можно проводить, [если] приказать взрослым ежемесячно потреблять по одному цзиню соли, внося за него один гуань ассигнациями, малолетним же ежемесячно потреблять по полцзиня и вносить за него 500 вэней. Таков был их ответный доклад. Император утвердил это предложение» [7, т. 10, гл. 33, с. 8а–8б]; см. также [9, т. 1, гл. 20, с. 2958–2959; 3, т. 2, гл. 55, с. 1049]^[7].
 
Таким образом, 25 сентября 1404 г. был дан ход явно назревшей и в то же время весьма специфической финансовой реформе. Точности ради следует отметить, что лежавшие в ее основе предложения Чэнь Ина (несколько скорректированные его коллегами) не являлись полностью новаторскими. Использование соли в качестве платежного средства, как и метод ее прямой реализации государством, без посредничества крупных солеторговцев и мелких лавочников, практиковался и раньше, причем не только при предшествующих династиях, но и при основателе Минской державы Чжу Юань-чжане. Чтобы не быть голословными, приведем свидетельства на сей счет сохранившиеся в летописи царствования последнего.
 
В день гуй-ю 12-го месяца 3-го года правления под девизом Хун-у (5 января 1371 г.) Сын Неба удовлетворил ходатайство придворного историографа Тан До относительно оплаты пищевой соли населением Фуцзяни. Тан До обратил внимание императора на то, что народу трудно платить за пищевую соль, поскольку за каждый инь^[8] ее взимается 10 лянов серебра или 12 000 металлических монет. В связи с этим, он просил для удобства жителей отныне вместо денег принимать от них продукты местного производства (см. [6, т. 3, гл. 59, с. 8а], см. также [9, т. 1, гл. 20, с. 2957]). Из этого сообщения можно вывести два заключения: непосредственная продажа казенной соли населению Фуцзяни была обычным, повседневным явлением, однако товарно-денежные отношения на территории провинции, по-видимому, не получили широкого распространения, так как в противном случае Тан До ходатайствовал бы о снижении оплаты, а не о возможности вносить ее местной продукцией.
 
Тремя месяцами раньше, а именно в день бин-шэнь 9-го месяца того же года (30 сентября 1370 г.) Чжу Юань-чжану поступил доклад, который, на наш взгляд, как образец гибкого использования государственной соляной монополии, тоже мог послужить одним из источников предложений Чэнь Ина, хотя в нем речь не шла ни об инфляции, ни о прямой продаже соли из казны населению. В нем сановники Центрального правительственного совета (中書省 Чжун шу шэн)^[9] излагали свой план создания запасов воинского провианта в провинциях Хэнань и Шэньси. Как явствует из их послания, для его успешного претворения в жизнь необходимо было, помимо прочего, решить проблему доставки провиантского зерна в эти провинции. Для этого они предложили использовать следующий нетривиальный способ: «Поскольку области, округа и уезды Хэнани в этом году освобождены от земельного налога и имеются трудности с переброской ежегодно требуемого для воинских пайков продовольствия, а потребляемой народом соли купцами продается мало, то нужно приказать населению перевозить рис в [области] Хэнань (河南) и Кайфэн (開封), округ Шэньчжоу (陜州) и на заставу Тунгуань (潼關)^[10] для оказания помощи пропитанию армии. Власти [должны] вознаградить его (население. – Н.С.) выдачей соли: в каждом домохозяйстве взрослых ежемесячно одним цзинем, малолетних половиной этого [количества]. Эту соль [следует выдавать] в соответствии с расстоянием, [на которое будет] перевезен рис. Был издан императорский указ, полностью утверждавший их [предложения]» [6, т. 3, гл. 56, с. 2б–3а; 9, т. 1, гл. 20, с. 2958–2959].
 
Из приведенного текста очевидно, что сановники Чжун шу шэна рассматривали свое предложение как временную меру, срок действия которой был ограничен периодом освобождения хэнаньских земледельцев от поземельного налога. Предоставление последней льготы имело большое экономическое значение для крестьянских хозяйств само по себе, к тому же оно дополнительно приносило существенное сокращение трудовых затрат и рабочего времени, уходивших на доставку и сдачу зерна в казенные амбары. Участие же в перевозках армейского провианта позволяло им получать соль – необходимый продукт повседневного потребления, к тому же являвшийся важнейшим консервантом для создания запасов питания на зимний период.
 
Следующая запись летописи относится к дню синь-вэй 8-го месяца 6-го года царствования Чжу Юань-чжана (20 августа 1373 г.). В ней сообщается об удовлетворении императором просьбы начальника области (知府 чжи фу) Хуайцин (懷慶)^[11] Ван Син-цзуна снизить для населения плату за пищевую соль с пяти шэнов (升, один шэн = 1,073 л) риса за цзинь до двух шэнов, взимавшихся с жителей двух других областей той же провинции Хэнань: Жунин (汝寧)^[12] и Хэнань (см. [6, т. 4, гл. 84, с. 1а]). Такой разрыв в ценах был ничем не оправдан, так как все упомянутые местности потребляли одну и ту же соль из озера Сечи (解池), находившегося в провинции Шаньси, при этом Хуайцин располагалась от него не дальше Хэнани и значительно ближе, чем Жунин. Поэтому вполне естественно, что Чжу Юань-чжан как человек здравомыслящий не нашел оснований для отклонения прошения Ван Син-цзуна.
 
Нам представляется, что можно проследить существование определенной связи между этим сообщением и упомянутым выше докладом сановников Чжу шу шэна, которые отметили в нем не только редкое появление солеторговцев в Хэнани, но и констатировали наличие больших запасов сечиской соли (см. [6, т. 3, гл. 56, с. 2б]). За время, разделяющее эти документы, частные поставки соли в Хэнань очевидно остались на прежнем уровне, что было обусловлено конкретной экономической ситуацией в данном регионе. Хозяйство Хэнани наряду с Шаньдуном больше других провинций пострадало в результате почти двух десятилетий антимонгольских восстаний и войн, а сильно сократившееся население влачило нищенское существование. Естественно, что в таких условиях купцы не видели резона заниматься здесь коммерцией. В то же время нехватка необходимого продукта ежедневного потребления должна была вызывать ненужное властям недовольство жителей. В свою очередь неудовлетворительная реализация добытой соли не только сокращали возможные поступления в казну, но и грозила более серьезными неприятностями. Длительное хранение и неблагоприятные погодные условия могли обернуться значительными потерями созданных запасов, а отсутствие легального сбыта способствовало возникновению и разрастанию контрабандной торговли, подрывавшей казенную монополию и наносившей большой вред государству. Очевидно все перечисленные факторы и привели к появлению казенной торговли пищевой солью в Хэнани.
 
Весной следующего годы аналогичные причины побудили Чжу Юань-чжана разрешить прямую продажу казенной соли населению Шаньдуна. Соответствующее распоряжение было вынесено в день дин-сы 2-го месяца 7-го года эры Хун-у (3 апреля 1374 г.). Оно явилось ответом на доклад помощника (僉事 цяньши)^[13] провинциального Судебно-контрольного управления (提刑按察司 Тисин аньча сы, сокращенно Аньча сы) Чжао Луня, сообщившего, что жители провинции, из-за отсутствия купеческой торговли, испытывают нехватку пищевой соли несмотря на наличие больших ее запасов.
 
Однако во второй половине следующего десятилетия царствования Чжу Юань-чжана, в связи с восстановлением экономики страны вообще и солеторговли в частности, такая практика вступила в противоречие с интересами государственного фиска^[14]. Об этом свидетельствует завуалированное предложение главы Ведомства финансов Го Хуаня запретить непосредственную продажу казенной соли населению Шаньдуна, который в докладе императору писал: «Соляной налог, ежегодно собираемый [с купцов налоговым] бюро (局 цзай) в Цин[чжоу] (青州), Лай[чжоу] (萊州)^[15] и других областях, исчисляется десятками тысяч гуаней. Ныне, если позволить народу покупать пищевую [соль], налоговые суммы, получаемые с купцов, непременно сократятся». Несмотря на наглядность аргументации Го Хуаня, Высочайшего согласия не последовало. Напротив, в день гэн-шэнь 9-го месяца 17-го года эры Хун-у (14 октября 1384 г.) Чжу Юань-чжан повелел Ведомству финансов призывать купцов заключать контракты на приобретение соли и по-прежнему разрешать населению покупать у казны пищевую соль. Более того, он сопроводил свое распоряжение следующей любопытной сентенцией: «Небо производит блага в сущности для того, чтобы прокормить народ. Государство [же устанавливает] запреты чтобы обуздывать его (народа. – Н.С.) желания и улаживать конфликты и только. Если [что-то] удобно для народа, то как можно исходить из мелкой выгоды? Чиновники, стремясь получить выгоду, неизбежно причиняют ущерб народу. Необходимо руководствоваться выгодой (便 бянь) для народа» [6, т. 6, гл. 165, с. 3а].
 
Еще одно сообщение о продаже соли населению относится к царствованию Чжу Ди. Примерно за полгода до интересующей нас реформы управляющий (大使 даши) хранилищем Чэнюньку (承運庫)^[16] Чжоу Жуй вместе с несколькими другими непоименованными в источнике лицами направил императору доклад следующего содержания: «Территория Гуандуна обширна, а население малочисленно. [Что касается] добываемой там соли^[17], то нет купцов, заключающих и оплачивающих контракты [на ее] покупку. [В результате] солдаты и простолюдины в большинстве своем потребляют контрабандную соль. Необходимо приказать властям проверить фактическое [количество] населения и взрослым ежегодно [отпускать] 12 цзиней пищевой соли, а малолетним половину этого количества, [с тем чтобы] за каждый цзинь они вносили 300 вэней ассигнациями и на ближайших промыслах, оплатив, получали [эту соль]» (см. [7, т. 10, гл. 28, с. 4а], см. также [9, т. 1, гл. 20, с. 2959^[18].]). В день у-цзы 2-го месяца 2-го года правления под девизом Юн-лэ (27 марта 1404 г.) Сын Неба одобрил данное предложение (см. [7, т. 10, гл. 28, с. 3б]).
 
Приведенные материалы позволяют высказать несколько суждений. В начале правления династии Мин непосредственная продажа властями казенной соли населению в масштабе всей империи практиковалась на сравнительно небольшой территории. Такой вывод вытекает из немногочисленности материалов на данную тему, к тому же относящихся всего лишь к четырем провинциям (Фуцзянь, Хэнань, Шаньдун и Гуандун) страны из пятнадцати. И хотя малоинформативный характер источников не позволяет составить о ней всестороннего представления, тем не менее предоставляет возможность констатировать два бесспорных момента. Во-первых, описанный метод реализации соли не был оформлен в качестве единой общеимперской системы. На это указывает отсутствие унификации размеров и форм оплаты приобретаемой соли в разных провинциях страны. Во-вторых, заключаемые при этом сделки между казной и населением являлись абсолютно добровольными, поскольку нет никаких данных, которые свидетельствовали бы об обратном. В трех из четырех упомянутых выше регионов обращение к такому способу сбыта казенной соли было обусловлено сходными обстоятельствами: необходимостью удовлетворить повседневные потребности населения, незначительными размерами частной солеторговли и экономическими интересами государства.
 
Реформа 1404 г. во всех отношениях коренным образом отличалась от практики предшествующего времени. Прежде всего, решение об ее проведении преследовало единственную и притом сравнительно узкую задачу – покончить с накрывшей страну инфляцией. При этом соль с учетом направленности реформы должна была играть роль не столько товара, сколько своеобразного платежного средства, с помощью которого можно было бы изъять из обращения обесценившиеся ассигнации^[19]. Далее, реформа должна была охватить территорию всей страны, приобретение соли в качестве принудительной обязанности было вменено всему населению и установлен минимальный необходимый уровень всеобщего душевого потребления. Вместе с тем, несмотря на наличие этих системных элементов, решение о проведении реформы, как это ни странно, содержало существенные лакуны. В нем, в частности, ничего не говорилось ни о порядке оплаты приобретаемой соли, ни о правилах ее получения. Возможно, данное обстоятельство объясняется тем, что сведения о ней мы получаем не из оригинального текста указа (которого может быть в действительности вообще никогда не существовало), а лишь из изложения его сути в виде доклада Чэнь Ина, поправок к нему высших имперских сановников и утверждения их предложений Сыном Неба. Во всяком случае, ни «Закона о потреблении соли населением», как именуется в источниках императорское распоряжение, обнародованное 25 сентября 1404 года, ни каких-либо связанных с ним подзаконных актов в исторических памятниках и сочинениях нет.
 
Что же касается изложения хода реформы в источниках, то оно крайне фрагментарно и лаконично. В летописи царствования Чжу Ди ему посвящено всего восемь записей, причем пять из них повествуют об удовлетворении троном просьб об отмене текущей оплаты за пищевую соль или о списании недоимок за нее. Тем не менее, несмотря на ограниченный характер их содержания, мы приведем их все, поскольку в связи со скудостью экономических материалов в китайских исторических памятниках они представляют несомненный интерес как отражение повседневной жизни минского Китая.
 
В день цзя-цзы 2-го месяца 8-го года (1 апреля 1410 г.) жители уезда Хуанъянь (黃巖) провинции Чжэцзян, пострадавшие от наводнения и испытывавшие нехватку пищевых продуктов, были освобождены наследником престола от погашения недоимок за пищевую соль, которую они оплачивали зерном, за пятый год правления под девизом Юн-лэ (8 февраля 1407 – 27 января 1408 г.), см. [7, т. 12, гл. 102, с. 6б].
 
В день гуй-ю 4-го месяца 10-го года (29 мая 1412 г.) император отменил задолженность за пищевую соль в размере 13 180 даней (石, один дань – 107,337 л) зерна с населения уезда Линьхай (臨海) провинции Чжэцзян, оказавшегося в трудном положении из-за наводнения (см. [7, т. 12, гл. 127, с. 3а]).
 
В день цзи-ю 1-го месяца 11-го года (29 февраля 1413 г.) по просьбе Чжао Шэна, регионального цензора (巡按御史 сюньань юйши)^[20] в провинции Фуцзянь, Сын Неба распорядился списать задолженность за пищевую соль в размере 2 414 даней зерна с уездов Гуанцзэ (光澤) и Тайнин (泰寧), образовавшуюся в связи с тем, что там в [течение] 5-го и 6-го годов эры Юн-лэ (6-й год соответствует 28 января 1408 – 15 февраля 1409 г.) в результате эпидемии вымерли 4 480 дворов (см. [7, т. 13, гл. 136, с. 4б]).
 
В день у-шэнь 9-го месяца 13-го года (16 октября 1415 г.) император повелел Ведомству финансов не производить в текущем году сбора платы за пищевую соль с округов и уездов Северной столичной провинции^[21], лишившихся летнего урожая вследствие гибели созревших хлебов из-за проливных дождей. Данное распоряжение являлось ответом на предложение столичного цензора Ван Ши-си приостановить взимание риса за пищевую соль с упомянутых территорий до осени следующего года в связи с постигшим их стихийным бедствием (см. [7, т. 13, гл. 168, с. 2а–2б]).
 
В день дин-сы 8-го месяца 22-го года правления под девизом Юн-лэ (7 сентября 1424 г.) по случаю вступления на престол Чжу Гао-чи^[22] был обнародован указ о делах, которые надлежало осуществить в следующем году. Согласно второму пункту этого документа, следовало полностью отменить задолженность (拖欠 тоцянь) и недовнесенные недоимки (虧兌未完 куйдуй вэй вань) за пищевую соль населению по 12-й месяц 19-го года правления под девизом Юн-лэ (25 декабря 1421 – 22 января 1422 г.), а также сбор зерна за соль, потребляемую жителями страны, за 22-й год (1 февраля 1424 – 19 января 1425 г.), см. [4, т. 15, гл. 1а, с. 7б–8а]^[23].
 
Еще три записи несколько иного содержания соответственно помещены под днями у-сюй 4-го месяца 8-го года (5 мая 1410 г.), цзи-чоу 1-го месяца 12-го года (4 февраля 1414 г.) и цзя-инь 7-го месяца 14- го года (17 августа 1416 г.) периода правления под девизом Юн-лэ.
 
Первая сообщает о реакции двора на доклад начальника уезда (知縣 чжи сянь) Гуйян (桂陽) округа Чэньчжоу (郴州) провинции Хугуан (湖廣)^[24] Лян Шаня. Последний в своем послании доносил: «Уезды, подчиненные Чэньчжоу^[25], граничат с [провинцией] Гуандун. Прежде было утверждено, [что в наших местах должна] сбываться соль Гуандунского и Хайбэйского управлений инспекторов соляного налога^[26], расстояние [до которых] составляет более 2000 ли^[27]. Ныне приказано отправляться для получения пищевой соли в Лянхуай (兩淮)^[28]. Водные и сухопутные пути [до него] составляют более 6 700 ли и дорога туда и обратно очень трудна. [Я] прошу разрешить по-прежнему получать соль на гуандунских соляных промыслах. Это будет удобно [для народа]». Императорским указом данная просьба была поставлена на обсуждение двух ведомств: финансов и церемоний, которые одобрили ее и наследник престола утвердил их решение (см. [7, т. 12, гл. 103, с. 2а–2б]). Из приведенного текста очевидно, что получение соли населением, если оно проживало на значительном удалении от мест ее добычи, было сопряжено с непомерно высокими затратами времени, труда и средств на дорогу и двор, по-видимому, принимал это во внимание.
 
Во второй записи излагается доклад властей уезда Есянь (掖縣) уже упоминавшийся шаньдунской области Лайчжоу. В нем содержалась просьба разрешить населению уезда внести 9 368 даней риса, полагающиеся за пищевую соль, в перерасчете на ассигнации и шелковые ткани. Свое обращение они мотивировали тем, что в последние годы посевы не всходят, жителям не хватает продовольствия, и они уже получили взаймы от двора денежные ссуды. Император удовлетворил эту просьбу (см. [7, т. 13, гл. 147, с. 1б–2а]).
 
Последняя запись посвящена проблеме обеспечения пищевой солью Пекина. Чтобы она стала более понятной ей необходимо предпослать следующее небольшое пояснение. Захватив престол, Чжу Ди в феврале 1403 г. объявил центр своего бывшего удела Пекин Северной столицей, а затем решил перенести туда из Нанкина главную столицу и прочно обосноваться на севере. Однако этот перенос (в частности из-за развернутого там грандиозного строительства) растянулся до февраля 1421 г. На протяжении указанного отрезка времени Чжу Ди дважды (с 23 февраля 1409 по 7 декабря 1410 и с марта 1413 по ноябрь 1416 гг.) находился в Пекине, а весной 1417 г. окончательно переселился туда (подробнее см. [20, c. 179–181]). Его временное место пребывания в Пекине получило название 行在 син цзай – «путевая резиденция» [21, т. 2, с. 1050]^[29], а в ней для помощи ему в управлении страной были учреждены 行部 син бу – «путевые ведомства» при сохранении центральных государственных органов империи в Нанкине.
 
Так вот, 17 августа 1416 г. глава (尚書 шаншу) Ведомства финансов в путевой резиденции Ся Юань-цзи доложил: «„В Пекине пищевой соли достаточно только для местных войск и населения. Ныне для множества чиновников и солдат, [составляющих] императорскую свиту, соли для потребления не хватает. Нужно приказать пекинским путевым ведомствам получать соль в Чанлуском управлении по транспортировке соли^[30] и доставлять [ее в Пекин]. За каждый цзинь соли взимать один гуань ассигнациями, чтобы и казне и народу было удобно, и ассигнации [в таком случае] будут обращаться”. Император утвердил это предложение» [7, т. 13, гл. 178, с. 5а]. Приведенный документ представляет несомненный интерес, поскольку он свидетельствует о том, что реформа 1404 г. хотя бы в некоторых местах проводилась в соответствии с ее первоначальным замыслом.
 
Что же касается самых известных исторических источников, то нам удалось обнаружить в них лишь два кратких упоминания относительно процесса проведения реформы 1404 года. «С тех пор как во 2-м году [правления под девизом] Юн-лэ, - сообщается в Сюй „Вэнь сянь тун као“ («Продолжение “Всеобъемлющего исследования письменных памятников”»), - [было принято] решение, чтобы население за пищевую соль вносило ассигнации, с того времени городские жители за каждый инь пищевой соли вносили 200 гуаней, а сельские – пять даней риса, что в перерасчете на ассигнации составляло 500 гуаней. В 3-м году кроме того [было] приказано с населения за пищевую соль взимать [плату] в соответствии с местностью. В местах, где ежегодно расходуется много зерна, взимать рис, а где зерна расходуется мало, взимать ассигнации» [9, т. 1, гл. 20, c. 2960].
 
Из этой информации явствует, что при проведении реформы сразу же стали практиковаться две формы оплаты пищевой соли – денежная и натуральная, а не только первая, как это предусматривалось первоначально - и что тогда же был установлен и размер платы за получаемую соль. При этом для горожан он совпадал с предложением «отцов реформы», так как под инем здесь очевидно подразумевался малый инь, весивший 200 цзиней, что и дает сумму в 200 гуаней при цене один гуань за один цзинь. Что же касается деревенских жителей, то, к сожалению, в источнике не сообщается, кем и почему для них намеченная плата была завышена в два с половиной раза.
 
Если такое понимание приведенного отрывка является правильным, то относительно первого утверждения (о видах оплаты) необходимо заметить, что оно противоречит сведениям не только других источников, но и самого Сюй «Вэнь сянь тун као». По поводу же размера оплаты следует вспомнить, что стоимость в пять даней риса для обитателей Северной столичной провинции действительно фигурировала в упомянутом выше докладе цензора Ван Си-ши. Однако в нем нет данных, что она была такой же и в других регионах империи, да и к тому же послание его относится к 13-му году эры Юн-лэ. Поэтому возникает вопрос: не базируется ли информация авторов Сюй «Вэнь сянь тун као» на указанном докладе и не расширили ли они локальную цену на территорию всей страны?
 
Последний пассаж рассматриваемой цитаты о дифференциации видов оплаты в зависимости от местных расходов, с нашей точки зрения, не поддается удовлетворительной интерпретации. Совершенно ясно, что много зерна требовалось административным центрам и в особенности столицам, являвшимся сосредоточием государственных учреждений и армейских частей, а также районам, в которых ввиду их важного оборонно-стратегического значения были дислоцированы крупные воинские силы, поскольку, если не всë, то хотя бы часть жалованья гражданским чиновникам, офицерам и солдатам выплачивалась в натуральной форме (см. [8, т. 7, гл. 82, с. 2003, 2004]). Согласно же Сюй «Вэнь сяньтун као» все горожане вообще оплачивали пищевую соль ассигнациями, а не зерном, и приведенное выше предложение Ся Юань-цзи в частности подтверждает такой порядок для Пекина. Следовательно, с учетом данных реалий остается предположить, что распоряжение 3-го года относилось не ко всем подданным империи, а только к сельским жителям. Однако такое допущение вступает в явное противоречие с информацией о сути решения, принятого во 2-м году эры Юн-лэ.
 
Иное, и как нам кажется, более убедительное основание появления натуральной оплаты пищевой соли приводит Ся Се (1799-1875?), автор многотомного труда – Мин тун цзянь («Полное отображение [истории династии] Мин»), по объему вполне сопоставимого с Мин ши. Излагая события, случившиеся в день цзя-шэнь 6-го месяца 3-го года правления под девизом Юн-лэ (16 июля 1405 г.), он в том числе сообщает об освобождении крестьян (農民 нунминь) от оплаты пищевой соли ассигнациями «из-за того, что они испытывают затруднения с деньгами (不便 бу бянь)» [10, т. 2, c. 649].
 
Независимо от того, в каком году были введены натуральные платежи за пищевую соль, такой шаг означал отказ от поставленной цели реформы – оздоровить финансовую систему страны, изъяв из обращения обесценившиеся ассигнации и покончив с углубляющейся инфляцией – а в конечном итоге и ее неминуемый провал. Этот плачевный итог 22-летних бесплодных усилий нашел отчетливое, хотя и косвенное отражение в беседе, состоявшейся в день гуй-ю 9-го месяца 22-го года правления под девизом Юн-лэ (22 сентября 1424 г.), т.е. лишь через месяц с небольшим после кончины Чжу Ди, между его наследником и уже упоминавшимся ранее главой Ведомства финансов Ся Юань-цзи. Обращаясь к последнему, новый император сказал: «„Ассигнации не обращаются (букв.: «задерживаются». – Н.С.), потому что [их] выпускается слишком много. Необходимо ввести [такие] законы, чтобы [можно было] больше собирать их [в казну]. [Когда] у народа будет меньше ассигнаций, то они [будут] обращаться сами собой. Нужно обсудить, как собрать их чтобы добиться успеха”. [Ся] Юань-цзи ответил: “Для облегчения сбора ассигнаций самое лучшее было бы разрешить семьям, имеющим ассигнации, обменивать [их на] соль (中鹽 чжун янь)^[31]”. Император сказал: “Это возможно [в качестве] временной меры; когда же обращение ассигнаций наладится, [следует] тотчас отменить ее”^[32]» [4, т. 15, гл. 2а, c. 2а].
 
Как видно этот диалог является документальным свидетельством не только краха реформы 1404 г. и не прекращавшейся, вопреки ей, инфляционной эмиссии бумажных денег, но и очередного намерения использовать казенную монополию на соль в качестве инструмента для максимального сокращения массы находившихся в обращении ассигнаций. Для достижения этой цели Ся Юань-цзи предложил допустить к соляной торговле представителей всех слоев населения, хотя такая мера противоречила традиционной установке, требовавшей чтобы каждый человек занимался делом, предусмотренным его сословным статусом. Однако поскольку рассмотрение данного вопроса выходит за рамки настоящей статьи, оставим его в стороне и перейдем к подведению итогов.
 
Совершенно ясно, что реформа 1404 года еще до начала ее реализации была обречена на провал, так как в основе ее лежали умозрительные построения высших чиновников, имевших весьма туманные представления о реальном мире. Они явно не понимали, что подавляющая часть потребителей соли живет в условиях натурального, почти полностью обеспечивающего себя хозяйства и, будучи весьма слабо связанной с рынком является попросту неплатежеспособной, когда речь идет о деньгах^[33]. Однако они, по-видимому, довольно быстро осознали данную ситуацию, и тем не менее не сочли нужным отменить затеянную реформу. Принудительная продажа пищевой соли была продолжена, причем не только в годы правления Чжу Ди, но и при последующих императорах. Впрочем этому обстоятельству не стоит удивляться, ибо центральная власть, очевидно, разглядела в ней постоянный и достаточно надежный (несмотря на временные сбои в отдельных регионах в виде наводнений, эпидемий и т.д.) источник покрытия текущих (и все время растущих) расходов. Более того, в 30-х – 80-х годах XVI века, при проведении упрощения и унификации налогового обложения, сборы от пищевой соли были включены в официальный поземельный налог (см. [8, т. 7, гл. 80, с. 1946]).
 
Далее, проблема дефицита пищевой соли благодаря возрождению частной солеторговли была почти повсеместно решена уже в период царствования Чжу Юань-чжана. Поэтому введение принудительного приобретения пищевой соли из казны (вместо еë покупки в свободной торговле) при необычайно высоких издержках по еë доставке, стало нелегким бременем для большинства жителей империи, проживавших вдали от соляных промыслов.
 
И последнее. Не исключено, что продажа казенной соли населению оказала влияние на углубление задолженности государства купцам, занимавшимся доставкой зерна армейским частям, расквартированным в отдельных, труднодоступных и малообжитых регионах, в обмен на соль^[34]. Однако данное предположение, основанное на логических соображениях, учитывая характер китайских исторических источников, вряд ли когда-либо удастся подтвердить документально.

Библиография
 
1. Вада Сэй. Мэй си сëкука си якутю (Комментированный перевод [раздела] «Шихо чжи» из «Мин ши»). Токио, 1957.
2. Да Мин люй цзи цзе фу ли (Законы Великой [династии] Мин со сводным комментарием и приложением постановлений). Т. 2, 5. [Б.м.], 1908.
3. Лун Вэнь-бинь. Мин хуэй яо (Собрание важнейших [сведений по истории династии] Мин). Т. 2. Пекин, 1956.
4. Мин Жэнь-цзун ши лу (Записи о делах, [случившихся в период правления] минского Жэнь-цзуна). Т. 15. [Сянган], 1964-1968.
5. Мин Сянь-цзун ши лу (Записи о делах, [случившихся в период правления] минского Сюань-цзуна). Т. 44. [Сянган], 1964-1968.
6. Мин Тай-цзу ши лу (Записи о делах, [случившихся в период правления] минского Тай-цзу). Т. 1-4. [Сянган], 1964-1968.
7. Мин Тай-цзун ши лу (Записи о делах, [случившихся в период правления минского Тай-цзуна]. Т. 10, 12, 13. [Сянган], 1964-1968.
8. Мин ши (История [династии] Мин). Т. 5, 7. Пекин, 1984.
9. Сюй «Вэнь сянь тун као» (Продолжение «Всеобъемлющего исследования письменных памятников»). Т. 1. Шанхай, 1936.
10. Ся Се. Мин тун цзянь (Полное отображение [истории династии] Мин). Т. 1.2. Пекин, 1956.
11. У Хань. Цзи Мин тун син баочао (Заметки об ассигнациях Великой [династии] Мин) // Ду ши чжацзи (Заметки при чтении исторических сочинений). Пекин, 1956.
12. У Чэн-ло. Чжунго дулянхэн ши (История китайских мер длины, объема и веса). Шанхай, 1957.
13. Фу Вэй-линь. Мин шу (Книга [о династии] Мин). Т. 5. Шанхай, 1936.
14. Фудзии Хироси. Кайтюно иги оëби кигэн (Смысл и происхождение [системы] кайчжун) // Като хакасэ каирэки кинэн. То ë си сюсэцу (Сборник по истории Востока. К шестидесятилетию доктора Като). Токио, 1941.
15. Хань-э цыдянь. Сюйдин бэнь (Китайско-русский словарь. Исправленное издание). Пекин, 1990.
16. Хань-юй да цыдянь (Большой словарь китайского языка). Т. 11. Шанхай, 1986-1992.
17. Чжунго гу цзинь димин да цыдянь (Большой словарь китайских древних и современных географических названий). Шанхай, 1935.
18. Чжунго лиши дитуцзи. Юань Мин шици (Исторический атлас Китая. Периоды Юань, Мин). Т. 7. Шанхай, 1982.
19. Чжунго ши лижи хэ чжун си лижи дуйчжао бяо (Исторический календарь Китая и сравнительные таблицы китайского и европейского календаря). Шанхай, 1987.
20. Бокщанин А.А. Императорский Китай в начале XV века. М., 1976.
21. Большой китайско-русский словарь (под ред. И.М. Ошанина). Т. 1-4. М., 1983-1984.
 
Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: XLI научная конференция / Ин-т востоковедения РАН. - М.: Вост. лит., 2011. – 440 с. – (Ученые записки Отдела Китая ИВ РАН. Вып. 3 / редкол. А.А. Бокщанин (пред.) и др.). – ISBN 978-5-02-036461-5 (в обл.). С. 128-142.

---

1. ↑ Источники не позволяют установить причины упомянутой инфляционной эмиссии. В основе ее, по-видимому, лежало прежде всего незнание законов денежного обращения. Однако вполне возможно, что определенную роль здесь также могли сыграть конкретные политические события и экономические процессы, происходившие на рубеже XIV и XV вв.
2. ↑ В марте 1361 г., еще за семь лет до провозглашения империи, Чжу Юань-чжан организовал на контролируемой им территории отливку собственной монеты, учредив в своей ставке Интяне (современный Нанкин) монетный двор. После основания империи, к концу всего лишь второго месяца пребывания на престоле, 19 марта 1368 г. он издал распоряжение о создании монетных дворов во всех тогдашних провинциях страны и переходе к выпуску монет нового образца с указанием девиза его правления – Хун-у достоинством в 10, 5, 3, 2 и 1 цянь (錢). Последняя монета называлась вэнь (文) и, по-видимому, являлась самой распространенной (см. [6, т. 1, гл. 9, с. 1б, т. 2, гл. 31, с. 1а; 8, т. 7, гл. 81, с. 1961; 3, т. 2, гл. 55, с. 1039; 9, т. 1, гл. 11, с. 2867; 10, т. 1, с. 64]).
   Введение в качестве платежного средства бумажных денег источники в первую очередь увязывают с необходимостью считаться с интересами купцов, «унаследовавших от времен династии Юань (1271-1368) привычку пользоваться ассигнациями, поскольку употребление металлических монет для них часто было неудобно». Кроме того, желательно было также отказаться от принудительного изъятия меди у населения, которому в связи с этим даже приходилось «ломать свою утварь». Введение такой несомненно непопулярной меры было вызвано нехваткой данного металла (составлявшего большую часть сплава из которого отливалась монета) вследствие разрушения добывающего и обрабатывающего промыслов в течение почти двух десятилетий антимонгольских восстаний и внутренних войн, предшествовавших созданию Минской державы (см. [6, т. 4, гл. 98, с. 1а; 8, т. 7, гл. 81, с. 1962; 3, т. 2, гл. 55, с. 1048]). Однако несмотря на упомянутые обстоятельства выпуск ассигнаций начался только на 8-м году царствования Чжу Юань-чжана, после обнародования 2 апреля 1375 г. специального указа. В нем говорилось о материале, на котором следовало их печатать, и размере купюр, давалось описание внешнего вида последних, и воспроизводился текст, который должен был присутствовать на каждой банкноте. Последний оповещал о наказании смертной казнью за подделку денежных знаков и величине вознаграждения за донос на фальшивомонетчика. Указом устанавливалось: выпуск шести разрядов ассигнаций достоинством в 100, 200, 300, 400, 500 вэней и 1 гуань (貫), или 1000 вэней, их равное хождение с металлической монетой на всей территории страны, а также твердое соотношение между всеми видами платежных средств. Согласно ему, 1000 вэней медной монеты приравнивались одному гуаню ассигнациями или одному ляну (兩) серебра (см. [6, т. 4, гл. 98, с. 1а–1б]).
   Что касается серебра, бывшего в старом Китае традиционным платежным средством и обращавшимся в виде слитков весом от одного до 500 лянов, рубившихся в зависимости от практических нужд на более мелкие фракции (от ⅟₁₀ ляна и легче), то в годы царствования Чжу Юань-чжана и Чжу Ди оно перестало быть таковым. Это было связано с неоднократными запретами на использование его при заключении частных торговых сделок. Первоначально к указанным мерам власти прибегали из-за нехватки данного металла, а затем вследствие стремления внедрить повсеместное и всеобщее употребление бумажных денег. Лян – единица веса, в минское время равнялась 37,3 г. Сведения о ляне и упоминаемых ниже других мерах веса, объема и длины заимствованы из книги У Чэнло (см. [12, с. 58, 60]) либо рассчитаны на основе его данных.
3. ↑ Палата всеобщего контроля являлась высшим надзорным органом империи. Она должна была прежде всего следить за надлежащим исполнением обязанностей всеми учреждениями и должностными лицами и принимать для этого необходимые меры. Кроме того она выполняла различные юридические функции и вместе с Ведомством наказаний (刑部 Син бу) и Верховным ревизионным приказом (大理寺 Да ли сы) образовывала три высших судебных органа страны. Во главе ее, как и некоторых других государственных органов, находились два человека. Их должность называлась ду юйши. Словом «старший» условно переведен иероглиф цзо (букв.: «левый»), стоящий перед этим наименованием и являющийся его интегральной частью. Поскольку источники не сообщают о существовании каких-либо различий в отношении объема прав и обязанностей, высоты чиновничьего ранга и размера должностного оклада между ним и другим главой Палаты – ю ду юйши (右 букв.: «правый», условно – «младший»), то мы полагаем, что эти определения указывали лишь на предписанное им местонахождение по ту или иную сторону от императора во время официальных приемов и церемоний.
4. ↑ К сожалению, нам не удалось обнаружить в источниках ни словесных определений, ни цифровых показателей, согласно которым жителей империи относили к «взрослым» или же к «малолетним», хотя в них в разной связи и приводятся возрастные ориентиры. Например, по правилам проведения обряда «одевания шапки (冠禮 гуань ли)» - признания юноши совершеннолетним, разработанным Ведомством церемоний по повелению Чжу Юань-чжана, отданному в день бин-инь 11-го месяца 1-го года его правления (8 января 1369 г.), семьи ученых и простолюдинов получили право совершать указанную церемонию в отношении юношей в возрасте от 15 до 20 лет (см. [6, т. 2, гл. 36б, с. 14а–14б], см. также [8, т. 5, гл. 54, с. 1385]). В этом же году был обнародован указ, устанавливающий брачный возраст для населения. В соответствии с ним молодые люди могли вступать в брак с 16, а девушки с 14 лет (см. [8, т. 5, гл. 55, с. 1403]). 16 лет предстают в качестве показателя достижения зрелости лицами мужского пола и в экономических разделах таких исторических памятников как Мин ши («История [династии] Мин») и Мин шу («Книга [о династии] Мин»). В них говорится: «Сразу же после рождения имена людей заносили в подворные списки населения и называли [их] несовершеннолетними тяглыми (不成丁 бу чэндин), а с 16 лет – совершеннолетними тяглыми (成丁 чэндин). Совершеннолетние тяглые несли повинности, [а по достижении] 60 лет освобождались [от них]» [8, т. 7, гл. 78, с. 1893; 12, т. 5, гл. 68, с. 1373]. Из статьи «Прием откупа от наказания от стариков, малолетних (小 сяо) и увечных» минского кодекса следует, что к малолетним причислялись все лица обоего пола 15 лет и моложе (см. [2, т. 2, гл. 1, с. 54б–55а]). Возможно, что именно данный возрастной рубеж и лежал в основе разграничения дакоу и сяокоу в докладе Чэнь Ина. Вместе с тем установление его не устраняет неясности относительно круга лиц, которым вменялось обязательное приобретение пищевой соли у казны. Скорее всего, к ним причислялись и особы женского пола, ибо в противном случае это вряд ли не было бы оговорено в докладе Чэнь Ина. В то же время трудно сказать распространялось ли указанное требование на всех детей, начиная с грудных младенцев. Наши сомнения навеяны законом о помощи рисом (振米之法 чжэнь ми чжи фа), принятому в начале правления династии Мин. По нему взрослым полагалось 6 доу (斗 доу – мера сыпучих тел/объема равная 10,73 л), малолетним – 3 доу, но только по достижении 5-летнего возраста. После царствования Чжу Ди указанные нормы выдач были сокращены, но возрастные границы остались прежними (см. [8, т. 7, гл. 78, с. 1909]).
5. ↑ Дин – денежная единица, равная пяти гуаням или 5000 вэней (см. [11, c. 316]).
6. ↑ Из текста неясно, каких сановников имел в виду Чжу Юань-чжан. Ими могли быть и руководители важнейших государственных учреждений, и представители титулованной знати, так называемыt «заслуженные сановники (功臣 гун чэнь)», и придворные сановники (廷臣 тин чэнь), нередко упоминаемые в источниках.
7. ↑ День гэн-инь (25 сентября), под которым в летописи находится данный текст, можно трактовать и как дату подачи доклада Чэнь Ином, и как утверждение Сыном Неба предложений высших сановников империи. Мы полагаем, что оба указанных события вряд ли могли произойти в один день, и поэтому относим летописную датировку к последнему из них. Противоположной точки зрения придерживается А.Бокщанин, который в одной из своих работ не только упомянул доклад Чэнь Ина (при этом в ней дважды вместо следуемого Ин напечатано Инь), но и дал следующий, к сожалению довольно далекий от смысла оригинала перевод его первой части: «В последние годы порядок [выпуска] ассигнаций не соблюдается. Это связано с тем, что императорский двор выпускает слишком много ассигнаций и закупает [на них] урожаи. Отсутствие порядка приводит к тому, что вещи дорожают, а ассигнации обесцениваются» [20, c. 264]. Имеющиеся в данной цитате ошибки обусловлены двумя причинами: неверным членением текста (правильное см. в [3, т. 2, гл. 55, с. 1049]) и непониманием двух важнейших положений в послании Чэнь Ина. Приведенный отрывок А.Бокщанин делит на три фразы, тогда как он состоит всего их двух, причем первая из них заканчивается словами «слишком много ассигнаций». Обе фразы представляют собой сложные предложения, первое с придаточным причины, указывающим, что ситуация 鈔法不通 чаофа бу тун возникла из-за того, что на протяжении ряда лет двор выпускал слишком много ассигнаций. Второе – с придаточным следствия, поясняющим, что подорожание вещей и удешевление стоимости денег является результатом 收斂無法 шоулянь уфа. А.Бокщанин перевел оборот чаофа бу тун как «порядок [выпуска] ассигнаций не соблюдается» (что, кстати сказать, не очень понятно, ибо наталкивает на мысль о нарушении технологического процесса их печатания). На самом деле чаофа является сокращенной записью понятия 鈔引法 чао инь фа, подразумевающего «систему распространения (т.е. обращения. – Н.С.) бумажных денег» [16, т. 11, с. 1217]. Далее, знак тун не имеет значений «соблюдать, соблюдаться, придерживаться», а с отрицанием бу среди прочего означает: «не пропускать, быть непроницаемым (для ч.-л.)» [21, т. 4, с. 596], т.е. «закупориться» [15, c. 901]. Следовательно, при смысловом, а не буквальном переводе рассматриваемое выражение можно передать словами «ассигнации не обращаются». Перейдем к обороту шоулянь уфа. В процитированном переводе он неоправданно разорван на две части, одна из которых ошибочно отнесена к первой, а другая ко второй фразе. В результате такой разбивки текста появился перевод «… закупает [на них] урожаи (шоу лянь. – Н.С.)…». Однако знак шоу ни сам по себе, ни в словосочетаниях не имеет значений «закупать, покупать», тогда как и шоу, и лянь каждый в отдельности и оба вместе означают «собирать» [21, т. 3, с. 1064 № 10595, с. 1092 № 10706, с. 1066]. Что же касается уфа, то это отнюдь не «отсутствие порядка», а всего-навсего «невозможно, нет возможности» [21 т. 4, с. 919]. Таким образом, шоулянь уфа дословно означает «собрать невозможно», но с учетом содержания всего отрывка в целом его адекватным переводом является выражение «изъять из обращения невозможно».
8. ↑ В минскую эпоху иероглиф инь употреблялся в двух значениях: документа на право торговли солью, выдававшегося купцам, и меры веса, как здесь. При этом в последнем случае для разных целей использовались неодинаковые – большие и малые ини (соответственно весившие 400 и 200 цзиней). Например, первые до середины правления династии применяли при исчислении годовой добычи соли в большинстве соледобывающих районах страны, ко вторым прибегали при транспортировке казенной соли (см. [2, т. 5, гл. 8, с. 9б; 8, т. 7, гл. 80, с. 1931–1935; 9, т. 1, гл. 20, с. 2955–2956]). К сожалению, из контекста неясно какой инь имел в виду Тан До.
9. ↑ Высший государственный орган на территории, контролируемой Чжу Юань-чжаном, в период антимонгольских восстаний (с 4.02.1364 г.) и после провозглашения империи (до 17.02.1380 г.), (см. [10, т. 1, с. 94, 392]).
10. ↑ Хэнань – ныне Лоян ( 洛陽 ), Шэньчжоу – теперь Шэньсянь (см. [18, c. 512, 758]. Отсутствие пояснений относительно географических объектов означает, что они вплоть до настоящего времени сохранили прежние наименования. Застава Тунгуань находилась на стыке современных провинций Шэньси, Шаньси и Хэнань (см. [18, с. 1180]) и имела важное оборонно-стратегическое значение, так как расквартированные там войска охраняли от северных кочевников горный проход, являвшийся самым удобным путем на Великую Китайскую равнину.
11. ↑ В настоящее время - Циньян ( 沁陽), см. [18, c. 1344].
12. ↑ Сейчас называется Жунань (汝南), см. [18, c. 323].
13. ↑ Словом цяньши обозначалась третья по старшинству должность в таких управлениях.
14. ↑ Дело в том, что соль, продаваемая населению для собственного потребления, выпадала из дальнейшего коммерческого оборота и не приносила доходов государству. Соль же, приобретаемая купцами, становилась источником дополнительных поступлений в казну, поскольку затем в процессе ее реализации облагалась торговым налогом. Последний назывался соляным налогом (鹽課 янь кэ).
15. ↑ Лайчжоу и Цинчжоу теперь соответственно именуются Есянь (掖縣) и Иду (益都), см. [18, c. 568, 938].
16. ↑ Одно из крупнейших хранилищ страны, в которое со всей империи поступали: золото, серебро, шелковые ткани, рог, перо, шерсть и т.д. Им заведовало Ведомство финансов (см. [3, т. 2, гл. 56, с. 1080–1081]).
17. ↑ В оригинале здесь стоит выражение янь кэ, буквально означающее «соляной налог» и использовавшееся, как уже было сказано ранее, для обозначения налога, взимавшегося с солеторговцев (см. примеч. 14). Однако в силу неразработанности и нечеткости экономической терминологии, характерных для китайских средневековых источников, также называлась и соль, поступавшая в казну от солеваров. Для каждого из них официально была установлена ежедневная норма выработки (см. [2, т. 5, гл. 8, с. 3б]).
18. ↑ Здесь в тексте источника присутствует опечатка: вместо 2-й год ошибочно набрано 1-й.
19. ↑ Весьма показательно, что в Мин хуэй яо Лун Вэнь-биня доклад Чэнь Ина помещен в разделе об ассигнациях, а не в разделе о соли (см. [3, т. 2, гл. 55, с. 1048].
20. ↑ Основные сотрудники палаты всеобщего контроля – 監察御史 цзяньча юйши (в нашем переводе – «столичные цензоры») в случае посылки их с каким-либо поручением на месте получали наименование сюньань юйши. Срок командировки мог продолжаться от нескольких недель до пяти лет (см. [3, т. 1, гл. 34, с. 582-583; 8, т. 6, гл. 73, с. 1768-1769; 9, т. 1, гл. 54, с. 3286]). Следует иметь в виду, что в отечественной и западной синологии не существует единой системы переводов названий китайских государственных учреждений и чиновничьих должностей, поэтому все переводы в настоящей статье не являются общепринятыми, а принадлежат нам.
21. ↑ В состав Северной столичной провинции помимо нынешней провинции Хэбэй входили также небольшие куски современных провинций Хэнань и Шаньдун (см. [18, л. 44-45]).
22. ↑ Чжу Гао-чи старший сын и наследник Чжу Ди, родился 25VII.1378, скончался 29.05.1425, вступил на престол 7.09.1424 г.
23. ↑ Чжу Гао-чи занял трон в последний месяц лета (по лунному календарю) 1424 г. и вплоть до наступления нового года по обычаю не менял девиза правления, поэтому его указ и датирован эрой Юн-лэ.
24. ↑ Провинция Хугуан охватывала территорию современных провинций Хубэй и Хунань (см. [18, л. 66–67]).
25. ↑ В подчинении округа Чэньчжоу находилось пять уездов (см. [8, т. 4, гл. 44, с. 1093–1094]).
26. ↑ Для руководства работой соляных промыслов, осуществления транспортировки добытой соли по указанию центральных властей и продажи ее купцам, а также для противодействия контрабандной торговле солью в крупнейших соледобывающих районах были учреждены специальные органы. Шесть из них именовались 都轉運鹽使司 Ду чжуаньюнь янь ши сы – Управление особого уполномоченного по транспортировке соли, еще семь, дававшие меньший объем продукции, назывались 鹽課提舉司 Янь кэ тицзюй сы – Управление инспектора соляного налога. На территории провинции Гуандун было создано два таких управления: находившееся на западной части побережья именовалась Хайбэйским, а на восточной части его – Гуандунским.
27. ↑ Один ли 里= 570,6 м.
28. ↑ Лянхуай традиционное название региона, охватывающего центральную и северную части современной провинции Цзянсу по обеим сторонам реки Хуайхэ. Указанное наименование является сокращенным обозначением двух районов: Хуайнань (букв.: «южнее Хуай», т.е. земли, лежащие к югу от реки Хуайхэ) и Хуайбэй (дословно «севернее Хуай», т.е. территория, расположенная к северу от Хуайхэ). См. [17, с. 430, ст. Лянхуай].
29. ↑ Наименование «путевая резиденция» сохранилось за Пекином и после кончины Чжу Ди, и было отменено только во время царствования его правнука в 1441 году (см. [*, т. 4, гл. 40, с. 884; 10, т. 2, с. 928]).
30. ↑ Оно ведало соляными промыслами, находившимися на морском побережье Северной столичной провинции.
31. ↑ Согласно японскому синологу Вада Сэй, иероглиф чжун в этом сочетании означает «сделки (торговые отношения) между правительством и народом» [1, c. 458–459, прим. 161]. Такое же определение ему на основании анализа ряда терминов, в которые входит указанный знак, дает и крупнейший исследователь соляного вопроса в минский период Фудзии Хироси (см. [14, c. 679–680]). Таким образом, предложение Ся Юань-цзи означало продажу казенной соли населению не только для его личного потребления, но и для ее дальнейшей перепродажи.
32. ↑ Два года спустя этот обмен, в отличие от принудительной продажи соли населению, действительно был прекращен (см. [8, т. 7, гл. 80, с. 1936]).
33. ↑ В качестве иллюстрации справедливости нашего утверждения приведем единственный пример, причем относящийся к гораздо более позднему времени. В сентябре 1473 года император удовлетворил просьбу властей хэбэйской области Чжэньдин (真定), обратившихся к нему со следующим докладом: «Подведомственное [нам] сельское население плату за пищевую соль полностью вносило рисом… Чиновники и городское население вносили ассигнации. Недавно было приказано всем вносить ассигнации. Ныне во всех округах и уездах [государственным] школам и почтовым станциям не хватает провианта, а у сельских жителей нет ассигнаций, и все они хотят вносить рис. [Мы] просим по-прежнему придерживаться старого правила» [5, т. 44, гл. 119, c. 8а].
34. ↑ Источники свидетельствуют о том, что в период правления Чжу Ди эта задолженность стала приобретать не спорадический, а постоянный характер (см., например [8, т. 7, гл. 80, с. 1933, 1936]).